31 декабря 2018 года супружеская чета Петровых (фамилии и имена героев изменены) до сих пор вспоминает с болью. Пока вся страна готовилась к празднованию Нового года, они хоронили своего первенца и надежду стать родителями естественным путем. Причиной двойной трагедии стали ошибки медиков роддома ГБУЗ СК «Железноводская городская больница».
Рожать не надо подождать
Как позже рассказывала Анна следователям, в стационар роддома она попала 13 ноября на сроке 38 недель с подозрением на многоводие. Однако во время осмотра пациентки акушером Натальей Трегуб, последнюю куда больше насторожила якобы анатомическая особенность матки девушки, из-за которой было решено не дожидаться конца ноября. Мол, если следовать установленным срокам, малыш еще чуть подрастет и просто не сможет самостоятельно родиться.
Выпив на ночь родостимулирующую таблетку, Анна готовилась к утру стать мамой, но схватки закончились также стремительно, как и начались. Видя, что ничего не происходит, спустя три дня, 16 ноября, ставропольчанку перевели в роддом, где на повторном приеме у Трегуб в 8 утра доктор проколола ей околоплодный пузырь и отправила ждать схваток.
Те же снова шли ни шатко ни валко. О чем говорят уже первые результаты КТГ исследования, из которых четко следует, что в период с 11-12 часов у Анны началась дискоординация родовой деятельности, (авт: возникает при неготовности организма беременной к родам, в том числе при незрелости шейки матки). Как позже отметят эксперты, это опасное состояние, требующее немедленного лечения. Однако официальная запись в медкарте появилась лишь к 14:00. После чего Анне была проведена эпидуральная анестезия, эффективность которой должны были проверить через 2 часа. Но и тогда ничего настораживающего врачи не заметили.
До 18:00 Трегуб еще дважды осматривала роженицу вместе с коллегой Натальей Гречкиной, уверяя последнюю, что поводов для тревог нет: малыш чувствует себя хорошо, мама тоже. А, следовательно, она может спокойно оставить роженицу на заступившую в смену Гречкину и идти домой.
Из спокойных родов в экстренные
Так в 18:00 у Анны Петровой сменился лечащий врач. И пока девушка продолжала мучиться от боли из-за схваток, новый акушер-гинеколог впервые взяла в руки историю родов.
«При изучении документации обратила внимание, что при поступлении Петровой в роддом шейка матки у нее была не готова к родам. К тому же у пациентки шла не 39, а 38 неделя беременности. Не увидела я во время осмотра и патологии, о которой говорила коллега», - рассказывала позже следователям Гречкина.
Как и о том, что тут же вспомнила и брошенную вскользь Трегуб фразу, что еще утром та дала Анне таблетку для родовозбуждения. Но в назначениях записи о ней не было. Впрочем, раздумывать о том, что делать дальше не пришлось, в 19:00 у Анны начались потуги.
«Роженица вела себя беспокойно. Датчики КТГ постоянно отсоединялись, акушерка держала их руками. Во время одной из потуг в 19:25 появились кровянистые выделения. Заподозрив частичную отслойку плаценты, позвонила Трегуб и срочно вызвала ее на кесарево сечение», - рассказывала Гречкина, как обычные роды на глазах превращались в экстренные.
Помнит те страшные часы и Анна. Помнит руки акушерки, со всей силы давящей на живот, как сама кричала от боли, и кричали на нее, как заставили встать с кушетки и с кровотечением вели по лестнице в операционное отделение, хотя в роддоме есть лифт. В блоке она увидела вернувшуюся из дома Трегуб и после сделанного укола отключилась.
Очнулась уже в реанимационном отделении. Трегуб и Гречкина находились рядом. На прямой вопрос Анны, что с ее сыном, обе отводили глаза, бормоча, что он родился слабеньким и находится под ИВЛ. Недостающие детали Анна выцепила у анестезиолога, от которого и узнала, что шансы выжить у малыша 50 на 50. Но если чудо и случится, ребенок останется глубоким инвалидом, так как во время родов долгое время не дышал и у него серьезное поражение центральной нервной системы.
«Почему у младенца черный язык?»
«А на следующий день меня перевели обратно в роддом. И хотя я лежала одна в палате, в соседней находились родившие девочки с детьми. Это было больно, когда они вставали к ним по ночам, обсуждали, как кормить, как пеленать, а ты даже на руках своего еще ни разу не держала», — вспоминает Анна, как чуть позже к ней зашла Трегуб и рассказала, что во время операции возникли осложнения, и пришлось удалить репродуктивный орган.
Выяснять, что да как, Петровы тогда не стали. Все силы и нервы уходили на попытки уговорить врачей отправить новорожденного сына в детскую краевую больницу в Ставрополь.
«Сначала нам говорили, что это произойдет на 7 день, потом на 10, хотя в итоге перевезли лишь 28 ноября. И первый вопрос, который нам задал здесь неонатолог: „А что у ребенка с языком?“. Я не знаю, как за ним ухаживали в Железноводске, что тот попросту отсох. Может, решили, что если сын безнадежен, то и заботиться не стоит?», — рассказывает Дмитрий.
Малютки не стало утром 29 декабря. А 31 декабря были его похороны. После которых Петровы решили разобраться, как же так получилось, что за один день супруги лишились и ребенка, и второго шанса стать родителями. Ведь беременность у Анны протекала абсолютно спокойно. Да и, по словам родителей, краевые врачи, полностью обследовав малыша, сказали, что до родов он был абсолютно здоровым мальчиком. Так что же стало причиной отслойки плаценты?
Два часа, после которых мир рухнул
29 июля 2019 руководителем следственного отдела по городу Пятигорску Парфейниковым И.С. два уголовных дела по факту смерти младенца и причинении по неосторожности тяжкого вреда здоровью Анне Петровой были объединены в одно. В рамках следствия был проведена комиссионная и дополнительная экспертизы, установившие прямую причинно-следственную связь между действиями врача, акушера-гинеколога ГБУЗ СК «Железноводская городская больница» Трегуб и наступившими последствиями.
После изучения всех документов опытные врачи выделили два серьезнейших нарушения, допущенных коллегой в тот день. Это «запоздалая диагностика дискоординации родовой деятельности» и «запоздалая не менее чем на 2-3 часа операция кесарево сечения — при уже свершившейся отслойке плаценты».
«Члены комиссии приходят к выводу, что дискоординация родовой деятельности у Петровой диагностирована с запозданием на 2 часа. Лечение ее врачом акушером-гинекологом Трегуб Н.Г. своевременно не проведено и было начато с запозданием. Члены комиссии полагают, что при своевременном проведении операции кесарево сечение в период времени до 15-16 часов, вероятность избежать отслойки нормально расположенной плаценты была очень высокой и не привела бы к необратимым последствиям и тяжелой гипоксии плода, обусловившей его смерть», — говорится в заключении экспертов.
Сколько стоит горе
И это же заключение легло в основу уголовного дела в отношении Трегуб, которое сейчас находится на рассмотрении в Железноводском суде. А так же в основу решения Красногвардейского районного суда по гражданскому иску Петровых к ГБУЗ СК «Железноводской ГБ» о компенсации морального вреда в связи с причинением тяжкого вреда здоровью и утраты репродуктивного органа роженице. В феврале 2021 года супруги получили 1 млн рублей. И еще 2, 5 млн в пользу Петровых 31 августа 2021 года судебная коллегия Ставропольского краевого суд взыскала с ГБУЗ СК «Железноводская городская больница» в качестве компенсации морального вреда за смерть ребенка.
«Стало ли легче? Боль просто притупилась, но никуда не ушла. Сложно жить и знать, что все могло сложиться иначе, если бы еще в 14 часов врачи забили тревогу и сделали кесарево, если бы позволили доходить оставшиеся 2 недели», — рассказывает Анна, что никакие деньги не стоят того, что пережили они.
Зато огромных денег стоит процедура ЭКО. Когда чуть оправившись от горя, в 2019 году супруги стали ездить по различным центрам и клиникам, проходя массу дорогостоящих обследований, чтобы с помощью ЭКО и услуг суррогатной матери все-таки исполнить свою мечту. Помочь взялись в Краснодарском центре репродуктивной медицины, где и был заключен договор возмездного оказания услуг, в соответствии с которым они дали согласие на перенос эмбрионов в полость матки суррогатной матери.
Счастье быть мамой
«Только услуги суррогатной матери нам обошлись в 900 тысяч, еще 150 тысяч мы заплатили клинике за подбор кандидатур. Все обследования до и во время беременности также проводились за наш счет. Еще до 30 тысяч ежемесячно уходило на витамины, питание, одежду для женщины. В роды тоже шли платно и гостиницу снимали для нашей беременной отдельно. Только по прежним ценам мы потратили около 2 миллионов. Но счастье быть мамой того стоит», — улыбается Анна, глядя на уже двухлетнего сыночка.
К слову, в нынешнем году, чтобы снизить долги, в которые семья была вынуждена влезть по вине медиков, Петровы снова обратились в Красногвардейский районный суд с иском к ГБУЗ СК «Железноводская городская больница», в котором потребовали возместить стоимость затрат на услуги суррогатной матери.
Интересы истцов представляла правозащитница Наталья Чихладзе, на счету которой уже есть выигранные процессы по врачебным ошибкам. Однако, с таким уникальным делом, как признается Наталья Эдуардовна, она также встретилась впервые.
«Я искала в судебной практике Ставрополья подобные иски и решения по ним. Но их нет. Видимо, или случай редкий, или семьи не знают, что «Семейный кодекс Российской Федерации» стоит на их стороне, материнство, отцовство и детство в России находятся под защитой государства. А согласно ст. 15 ГК РФ лицо, права которого нарушены, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков. Под убытками же понимаются расходы, которые были произведены для того, чтобы решить проблему. В нашем случае речь шла о том, что ребята нашли возможность стать родителями, почему и обратились с иском к больнице, — рассказывает Наталья о правовой стороне этого дела.
Оно же закончилось мировым соглашением между Железноводской городской больницей и семьей Петровых, когда учреждение до марта 2023 года выплатит еще около 1 миллиона рублей истцам в качестве возмещения оплаты за услуги суррогатной матери.
«Не бойтесь отстаивать свои права. В суде можно добиться правды. Мы надеемся, что и по уголовному делу нам удастся добиться справедливого решения, чтобы поставить точку в этой истории», — подытожила правозащитница.