Беслан. Как живут заложники террористов восемнадцать лет спустя?

Третьего сентября в России вспоминают жертв терроризма. Среди всех терактов, произошедших в нашей стране, бесланский был наиболее крупным по масштабу и наиболее трагическим по количеству жертв. Еще и потому, что там погибли дети.

Первого сентября 2004 года группа террористов из 30 человек захватила среднюю школу № 1 города Беслана и взяла в заложники 1128 человек, из которых, как впоследствии сообщили официальные органы Северной Осетии –Алании, погибли 318 человек, в том числе 186 детей. Около 700 человек были ранены.

Что помнят заложники

Корреспондент NewsTracker связался с Ларисой Кудзиевой, одной из бывших заложниц, чудом выжившей при теракте.

В тот день, первого сентября 2004 года, 40-летняя Кудзиева провожала в школу своих двоих детей. После захвата террористами они вместе со всеми оказались в спортзале учебного заведения.

«3 сентября, всех, кто к этому времени оставался в живых, боевики согнали в столовую. В столовой было несколько окон, они были зарешечены, и были хозблоки, куда спрятались сами бандиты. Женщин и детей они поставили у окон, заставляя их махать занавесками и кричать: „Не стреляйте, здесь дети“. А сами стреляли из-за их спин. Все остальные заложники лежали на полу, в том числе и я со своими детьми», — вспоминает Лариса Кудзиева.

По ее словам, в какой-то момент по окну выстрелил танк и выбил решетку. Минут через 5-10 на окне, из которого вылетела решетка, бесшумно появились спецназовцы. Они спросили знаками — откуда, мол, стреляют. Заложники показали им, откуда стреляли бандиты, но те тоже заметили спецназовцев и кинули в их сторону гранату. Граната упала недалеко от Ларисы и ее детей.

«Один из бойцов „Альфы“, я потом узнала, что его фамилия Туркин, накрыл собой гранату. Но часть осколков попала в меня», — рассказывает собеседница. Заложница получила серьезные ранения: осколки практически лишили ее половины лица и «искорежили в хлам» руку. «Сочетанная минно-взрывная травма» — с таким диагнозом ее отправили из Беслана в столицу республики.

В реанимационное отделение РКБ во Владикавказе раненую женщину доставили практически умирающей — с давлением 50 на 0. В ночь с 3 на 4 сентября ей сделали две операции. На второй день хирург, который оперировал заложницу, сказал, что 4 сентября — ее второй день рождения.

Кудзиева говорит, что на сегодняшний день перенесла 32 операции. Все эти 18 лет она носит темные очки, а шрамы на лице заклеивает лейкопластырем. «В этом году я дважды была в Германии для консультаций. Они берутся меня прооперировать, чтобы поставить глаз на место, и чтобы он функционировал, как должен. И эстетически тоже выглядел, как положено. И чтобы я уже не ходила в этих очках», — говорит Кудзиева.

Заложнице приходится справляться не только с проблемами со здоровьем, но и с воспоминаниями об этом страшном дне. Все 18 лет при каждом взгляде в зеркало на свое лицо она вспоминает 3 сентября.

Террористы были уничтожены. Живым взяли одного из них — Нурпаши Кулаева, которого впоследствии приговорили к пожизненному лишению свободы.

Первого сентября телеграм-канал «Абон» сообщил со ссылкой на «Комитет бесланских матерей», что террорист подал прошение о пересмотре своего дела. Это уже второе его прошение.

Кудзиева рассказывает, что видела тогда в столовой, как «переобулся» Кулаев.

«Когда он понял, что игра проиграна, то притворился заложником и сел рядом с нами на пол. Его случайно разоблачил находившийся в зале учитель труда. Он обратился к нему по-осетински, а тот ничего не понял, промолчал. Тот снова спросил: „Ирон на да?“ („Ты не осетин?“) и тому пришлось признаться. Но при этом он твердил, что не стрелял, никого не убил», — вспоминает собеседница. Она считает, что террорист должен в полной мере испить свою чашу.

Что сделали после теракта

Эксперт по Кавказу, журналист Мадина Шавлохова говорит, что террористы объясняли свои преступления борьбой с властью, но при этом уничтожали ни в чем не повинных людей.

«В результате террора, который они устроили, никто из тех, кому они угрожали, не пострадал. Страдали беззащитные простые люди. Не было закона, который бы позволил власти противостоять террору. Целый ряд законопроектов был принят после захвата заложников в „Норд-Осте“, по итогам операции в Беслане в 2004 году, а также после взрывов в московском метро и в аэропорту», — отметила эксперт.

Она сказала, что после трагических событий в Беслане власти приложили максимум усилий для искоренения терроризма. Те, кто отказался сложить оружие, были уничтожены или вынуждены покинуть страну. Их кураторов пересажали или ликвидировали.

«Однако, говорить о полном искоренении террористов ошибочно. Есть те, кто не смог уехать. Они решили интегрироваться в мирную жизнь, но при этом остаются ярыми противниками светской жизни страны. Они помогают своим единоверцам, исповедующим радикальное течение ислама», — считает эксперт.

Руководитель экспертного клуба «Эльбрус», почётный профессор СГА Заурбек Шахмурзаев отмечает, что терроризм — явление в России не новое. О нем известно с царских времён. «Однако, для народов Северного Кавказа такая форма противостояния всегда была чуждой, неприемлемой. События последних десятилетий, когда на Северном Кавказе проявился фактор терроризма, для меня стали откровением. Народы СК в историческом развитии всегда были хорошими воинами, которые предпочитали честный бой, а не действия исподтишка. Но, к сожалению, мир меняется не в лучшую сторону. Кавказ не исключение. Тому яркий пример бесланские события. Народы нашего региона всегда очень бережно относились к детям. И то, как жестоко погибли дети в Беслане от рук террористов, говорит об изменении, деградации сознания взрослых кавказцев», — заявил Шахмурзаев.

Он видит выход в изменении сознания и напоминает о культурной программе Советской власти. «Владимир Ильич Ленин, чтобы изменить в позитивную сторону сознание жителей Северного Кавказа, в короткие сроки открыл дома культуры, создал ансамбли танца и песни, построил кинотеатры, школы. Уверен, что Ильич знал, что нужно делать. На мой взгляд, пока мы используем метод борьбы с терроризмом „око за око, зуб за зуб“, серьёзных результатов добиться будет очень трудно. Нужна хорошая, дорогостоящая и честная программа для культурного развития региона», — сказал Шахмурзаев.