Кто и почему помогает рубить леса на Северном Кавказе

О том, где больше всего страдают леса, кто этому содействует и к каким негативным последствиям приводит спил деревьев, в интервью Newstracker рассказал директор АНО «Зеленый Щит Кавказа» Али Исаков.

По данным открытых источников, природоохранная некоммерческая организация «Зеленый Щит Кавказа» была зарегистрирована в Ставрополе. Она занимается мониторингом загрязнения окружающей среды для физических и юридических лиц.

Как сообщил ее руководитель, в среднем, в организации работает 10-12 человек, которые в прошлом были альпинистами. «Когда ездим отдыхать в горы, совмещаем это с исследовательской деятельностью. Работаем на добровольных началах», — отметил он. По его словам, в рамках организации они начали работать с 2015 года.

По данным директора,«Зеленый Щит Кавказа» является партнером Фонда дикой природы. Кроме этого, к работе активистов постоянно подключаются другие организации, например, информацией делятся туристические, альпинистские общества.

По вашей оценке, много ли незаконных вырубок на Северном Кавказе?

Количество незаконных рубок с каждым годом снижается. Около трех лет назад ужесточили наказания, выросли штрафы. Президент уделяет этому внимание, поэтому по этой теме более-менее начали работать соответствующие органы: прокуратура, МВД. Есть приказ по противодействию незаконным заготовкам, который объединяет ведомства. И они обязаны отчитаться, какие меры приняты. Поэтому и к нам начали обращаться, регулярно переписываемся с ними. Законодательство начали потихоньку разворачивать в эту сторону, чтобы прекратить беспредел. И он постепенно уходит, но на Северном Кавказе пока остается. В ряде регионов незаконные вырубки имеют место быть. Это Карачаево-Черкесия, Ингушетия, в меньшей степени Дагестан и Северная Осетия — Алания.

Лес берут там, где есть хорошие дороги, где он более доступен. В Кабардино-Балкарии менее доступные леса, там очень крутые ущелья, подъездов нет. В Карачаево-Черкесии удобно тем, что там широкие ущелья: Архыз, расположенный по Большому Зеленчуку, и так далее. В Ингушетии не было вырубок, потому что там проводили мероприятия по работе с бандформированиями, сейчас меньше, но эта проблема все еще остается. Там часть леса заминирована. Вырубки были замедлены во времени по отношению к другим регионам. В Дагестане меньше леса, чем, скажем, в той же Ингушетии, либо за ним нужно высоко в горы ехать, это опасно и не оправдывает себя.

К каким хитростям прибегают лесорубы, чтобы вывезти лес?

Приходится констатировать, что зачастую незаконная заготовка леса идет под прикрытием санитарных вырубок, строительства противопожарных дорог, рубок ухода и другой хозяйственной деятельностью, которая не предусматривает заготовку деловой древесины.

Это проблема не только Северного Кавказа, по всей России так. Под прикрытием санитарных вырубок убирают здоровый лес. Человек, выигравший тендер на санитарную вырубку леса, оставляет больные деревья, сухостои, а здоровые деревья убирает. Ему платит государство, плюс он еще продает то, что вырубил.

Мы сняли видеоматериал в месте, где делянка (участок в лесу, отведенный для рубок, ограниченный линиями, столбиками и другими способами) была выделена в 2019 году. Подрядчик в 2020 году должен был закончить, в 2021 заканчивает. Хотя по документам рабочих там не должно быть. И делают хитро. Там есть больные деревья, которые отдельно лежат. И отдельно лежат совершенно здоровые деревья. То есть, они могут вырубать, потому что у них есть бумага. И только специализированные проверяющие могут разобраться в этих бумагах. Никто не будет вникать, тот же ДПС, например, останавливает, они показывают разрешение, им позволяют проезжать дальше.

Мало того, им разрешено на определенной делянке вырубку производить. Но сколько мы сталкиваемся в Карачаево-Черкесии, например, там никогда нет такого, что именно в пределах делянки вырубают, всегда и за ее пределами. То есть, вывезенный объем дерева превышает, причем иногда кратно, объем заявленный.

Почему вырубки не замечают контролирующие органы?

Это связано с недостаточным материальным, финансовым, кадровым и иным обеспечением территориальных органов лесного хозяйства. На Северном Кавказе практически отсутствует служба лесной охраны (как и в России в целом). Лесничества, проводящие лесной надзор, малочисленны, без оружия, средств связи, они недополучают топливо для патрулирования лесов.

Государство декларирует, что лесное хозяйство России получит в ближайшее время средства на охрану лесов от пожаров, незаконных вырубок, незаконного отчуждения земель лесного фонда и пресечение иных лесонарушений, но говорить о качественном улучшении ситуации пока не приходится.

Кто обычно вырубает леса? И кто помогает лесорубам?

Лес рубят как представители бизнеса, так и физические лица, которые маскируют заготовку деловой древесины, например, под предлогом заготовки дров или строительства домовладения. Масштабные незаконные вырубки невозможны без участия работников лесного хозяйства и заинтересованных лиц в правоохранительных и надзорных органах.

У лесника зарплата, например, около 16 тысяч. Плюс ему выдают на месяц 20 литров топлива, чтобы он смог многокилометровый участок, который за ним закреплен, объехать. Естественно, ему не хватает. И люди пытаются как-то выкручиваться.

Мы не раз эти проблемы поднимали. Нужна отдельно лесная охрана. Лесхоз не должен заниматься и охраной, и хозяйственной деятельностью. Раньше была отдельная структура по охране леса, но ее давно не существует, поэтому такая проблема есть.

Много ли на этом зарабатывают?

Стоимость пиломатериалов неуклонно растет. О прибыли могут сказать только сами «черные» лесорубы и лица, которые покрывают незаконную деятельность. Ущерб от незаконных рубок исчисляется миллионами рублей.

Где больше всего рубят леса? Какая древесина страдает в большей степени?

Наиболее крупные лесосеки расположены в Краснодарском крае. Идет заготовка леса на территории Адыгеи, КЧР, КБР и в других регионах Северного Кавказа, но в меньшей степени.

Большим спросом пользуются твердолиственные породы леса (бук, дуб, ясень), а также хвойные породы (сосна, пихта, ель). Твердолиственные породы продаются дороже на рынке, чем хвойные. Из них, в принципе, делаются любые качественные деревянные изделия. Но это больше относится к Ингушетии, там таких деревьев больше.

С какими проблемами сталкиваетесь, когда сообщаете о вырубках?

Нередки случаи, когда работники лесного хозяйства пытаются уйти от ответственности. Тогда они не предоставляют расчеты ущерба; передают документы, в которых в разы занижены объемы разрешенной к заготовке лесной продукции; искажают сведения в справках породного состава.

Какие последствия вырубки лесов есть уже сейчас на Северном Кавказе? С какими жители столкнутся в будущем?

Вырубка лесов в горной местности оказывает серьезное влияние на гидрологический режим рек (налицо повсеместное обмеление рек), негативно влияет на состояние животного мира. Создает угрозу развития эрозионных процессов в горах, что в свою очередь может привести к сходу селей, камнепадам, деградации почв.

Негативную роль на природу оказывает перевод лесных земель в не лесные. Это связано и с созданием курортной инфраструктуры, и со строительством объектов различного назначения (дороги, трубопроводы, линии электропередач, карьеры по добыче природных ресурсов и другие).

Не так давно в Ингушетии глава региона Махмуд-Али Калиматов говорил о проекте десятилетнего запрета на вырубку лесов. Мы надеемся, что его примут. Экологические организации там зафиксировали реальное обмеление реки Асса в Сунженском районе на три метра (из-за вырубок река сузилась на 2,7 метра — Newstracker). В Карачаево-Черкесии тоже хотелось бы, чтобы приняли мораторий на вырубку лесов, но пока этого не происходит.

Лес — ценный ресурс, на котором зарабатывают сейчас отдельные лица, компании, корпорации, не государство. На Северном Кавказе мы считаем, что ее вообще нужно прекратить, потому что там леса все защитные. В Карачаево-Черкесии, Ставропольском крае, например, лес идет около реки Кубань. Это не те регионы, как Красноярский край, где едешь-едешь много километров, одни леса и нет ни одного человека. Здесь не должно быть промышленной вырубки.

В Карачаево-Черкесии строят туристический кластер, и начинается вырубка леса. По ущелью Зеленчукскому прекрасный, европейского образца горнолыжный Романтик. Туда едут буквально со всех регионов, можно видеть караваны машин. Смысл там рубить лес, если туда люди приезжают любоваться природой? То же самое в любом ущелье Карачаево-Черкесии. Зачем там рубить? Но это делают, потому что выгодно, зачем покупать сибирский лес для строительства туристический инфраструктуры, если есть свой в доступности. Сейчас цена на все стройматериалы поднялась, на лес в частности. И естественно, тем людям, у которых лес рядом, хочется заработать, не особо напрягаясь.

Восстанавливают ли сейчас незаконно вырубленные участки леса?

Участков лесного фонда, где человек бы искусственно восстановил лес на вырубленных участках, мы не находили ни в одном регионе Северного Кавказа. Раньше в Советском Союзе эта практика существовала. Даже школьники собирали шишки и сдавали, из самолета их разбрасывали, сеяли искусственно. И лесники высаживали.

Со слов людей, лесопосадочный материал питомника в Ингушетии во многом закупают в Чечне для своих нужд. Значит, там происходит лесовосстановление.

Кроме вырубок лесов ваша организация еще занимается свалками. Где их наибольшее число?

Нами обнаружены свалки на территории Карачаево-Черкесской Республики и Адыгеи. Материалы были направлены в прокуратуры субъектов, где обнаружены нарушения. В большинстве случаев уполномоченные органы власти реагируют на наши обращения.

Наибольшее число нарушений, связанных с незаконными свалками, выявлено на территории КЧР. Где большой поток туристов, там, естественно, и мусора больше. Но эта проблема решается. Года два назад было вообще плохо: на полянах, где проходили слеты, оставляли горы мусора. Сейчас это потихоньку решается, но хотелось бы побыстрее, конечно. Туристический трафик растет кратно: из-за пандемии закрыли границы, и все ломанулись на отечественные курорты, поэтому это должно быть первоочередной задачей.