Как правоохранительная система делает из нас наркоманов

Четверть населения тюрем в России сидит за наркотики, по данным исследования Института проблем правоприменения при Европейском Университете в Санкт-Петербурге. Согласно подсчетам «Новых известий», больше всего уголовных дел по ст. 228 УК РФ возбуждается в Тольятти, Иркутске, Барнауле, Владивостоке и Тагиле (по 10 на 10 тысяч населения), но абсолютным лидером стал Ростов-на-Дону - 20 дел на 10 тысяч человек.

В Ставропольском же крае по наркотическим статьям только за прошлый год осуждены более 2,8 тысячи человек. Это около трети всех осужденных, отбывающих наказание в колониях Ставропольского края. Оправданных по делам, связанным с наркотиками, нет совсем. Только один человек, по данным краевого суда, смог доказать свою невиновность уже после вынесения приговора.

В полицейских сводках наблюдается подозрительно стабильная статистика регистрации преступлений, связанных с наркотиками. По официальным данным, в 2018 году и годом ранее в крае возбуждено более 3,5 тысячи уголовных дел по статье 228, что также выводит Ставрополье в «лидеры» по делам о наркотиках (12 возбужденных дел на 10 тысяч населения). Такую стабильность эксперты связывали с введением в полиции «планов» по количеству возбужденных дел.

Статистический компромат

Масштабы нарушений, связанных с этой статьей, очевидно, слишком велики, если они обнаруживаются даже математически, основываясь на одной только статистике. Исследования Института проблем правоприменения показывают неестественно большое количество дел, в которых у фигурантов находят ровно столько наркотических веществ, сколько нужно для обвинения по той или иной статье уголовного кодекса.

«Получается, человек хранит при себе ровно столько, сколько необходимо для возбуждения уголовного дела по части 2-й, например. Зашкаливает именно этот показатель. И это наводит на мысль, что при раскрытии уголовного дела есть некие нарушения со стороны оперов, которые раскрывают», — считает адвокат Виталий Зубенко.

По его словам, полицейские даже не имеют право на провокацию, которую часто используют под условным названием «контрольная закупка».

«Есть специальное постановление пленума Верховного суда, где четко сказано, что провокация сбыта наркотиков, эксперимент, который устроен самими полицейскими в целях фиксации сбыта, он является незаконным. Человек не подлежит уголовной ответственности, если имела место провокация. Допустим, они располагают информацией, что человек занимается сбытом наркотиков. И, вместо того, чтобы отследить, как он сбывает гражданину, они сами устраивают так называемый эксперимент “закупку”. Сотрудник полиции под прикрытием или секретный сотрудник закупает эти наркотики, заказывает. Тем не менее довольно часто люди, не имея квалифицированной помощи, подпадают под уголовную ответственность по этой статье», — рассказывает Зубенко.

В его практике была громкая история с арестом политического активиста партии «Яблоко» в Ставрополе Кирилла Бобро.

Неудобный активист

Бобро отсидел полтора года по уголовному делу о наркотиках. В марте 2017 года полиция обнаружила в его квартире два пакетика с коноплей и героином.

Задержанию предшествовали 9 лет политической карьеры в молодежном отделении партии «Яблоко». Бобро участвовал в многочисленных протестных акциях «За честные выборы», в поддержку политзаключенных, против вырубки леса, за права женщин. Неоднократно попадал в отделения полиции за участие в этих акциях. И все это время, по словам Бобро, сотрудники «Центра Э» угрожали ему арестом, пытались давить через родителей. В феврале 2017 года активиста задержали за одиночный пикет.

«После 8 лет постоянного давления, угроз со стороны правоохранительных органов, нескольких задержаний и 2 судов, признавших меня виновным, я принял решение эмигрировать в Европу для получения политического убежища и начал собирать документы для визы в Бельгию. О чем известил руководителей моей партии и моих близких», — рассказал Бобро.

Дело о наркотиках началось спустя месяц после пикета. Полицейские в течение часа пытались попасть в квартиру. Как отметил позднее адвокат Бобро, за это время можно было уничтожить любое количество наркотика.

«До того, как полиция прошла в квартиру, они час ему тарабанили, пока он открыл. Если бы у него что-то хранилось, он давно бы это уже выбросил. Но здесь обыск проходил, по моим подсчетам, около часа. По истечении часа они заглянули в эту куртку и в кармане куртки, которая висела в прихожей, нашли этот пакетик. Ну, понятно же, что постановка по известному сценарию центра Э», — рассказывал NewsTracker адвокат Виталий Зубенко.

После задержания в поддержку Бобро выступили его однопартийцы, в нескольких городах в его поддержку устраивали пикеты, «Яблоко» опубликовало открытое письмо с требованием освободить активиста. Однако широкая поддержка соратников и друзей Бобро не помогла.

По его словам, в СИЗО угрожали расправой над ним самим и его семьей, если не признает вину. «Ко мне в СИЗО пришел сотрудник правоохранительных органов, который никак не представился, но намекнул, что его послали поговорить со мной “люди сверху”. В ходе беседы он показал мне дискредитирующие меня фото и видеоматериалы, незаконно взятые из моего компьютера, который забрали во время обыска. Он пояснил мне, что данные материалы уже выставили в Интернет и что если я не признаю свою вину, то данные материалы будут показаны заключенным в тюрьме, где я находился. Он сказал, что в этом случае другие заключенные меня убьют. Кроме того, в ходе разговора он сказал, что если я не признаю вину, то “люди сверху” повлияют на решение суда и меня признают виновным и дадут очень большой срок, также он угрожал проблемами моей семье», — рассказывает Бобро.

После этого разговора, вспоминает Бобро, он принял решение признать вину. Через месяц он отказался от услуг своего первого адвоката Виталия Зубенко. Дело передали государственному адвокату, который на суде ничем уже не помог.

«После данного визита я согласился признать свою вину. Но сделано это было под давлением, а именно при угрозе моей жизни и здоровью, а также угрозе жизни и здоровью моей семье», — вспоминает Бобро.

На свободу я вышел в сентябре прошлого года и сразу после освобождения эмигрировал во Францию, где живет до сих пор.

За время написания статьи в редакцию NewsTracker попали материалы четверых подобных уголовных дел. Почти все фигуранты — молодые люди младше 30 лет. Всех их объединяет одно — многочисленные нарушения в процессе следствия, которые суды не принимали во внимание.

Предвзятое судопроизводство

Решающий фактор в подобных историях, по мнению экспертов, продуманная стратегия стороны защиты. Подобные истории приводят за решетку тех, кто не может оплатить услуги хорошего адвоката и обходится бесплатным адвокатом по назначению, считает Виталий Зубенко.

«Адвокаты, которые оказывают помощь по назначению, они менее щепетильно относятся к этим делам. Они, как правило, берут большое количество дел и не занимаются ими серьезно.Даже если адвокат подходит добросовестно к ведению данного дела, дальше он только пишет апелляционную жалобу. На этом его функция закончилась», — пояснил Зубенко.

После приговора, по словам Зубенко, шансы доказать невиновность близки к нулю.

«Никакой адвокат по назначению не обязан писать кассационную жалобу либо жалобу в Верховный суд, проводить какие-то расследования, искать свидетелей, искать доказательства невиновности. Человек остается за решеткой и вся его юридическая помощь заключается в том, что заключенные между собой общаются и что-то по шаблону пишут. Иногда, бывает, это помогает. Но в большинстве случаев человек остается без юридической помощи», — рассказал собеседник.

Государственные общественные институты, призванные защищать права человека, таким осужденным помочь ничем не могут. За последние 15 лет в крае ни один осужденный по статье 228 не получил реальной поддержки уполномоченного по правам человека.

«В текущем году нет примеров, чтобы я сказал, что мы рассмотрели и пришли к однозначному выводу, что приговор незаконный необоснованный, несправедливый, таких нет. Я работаю уже 15 лет в аппарате уполномоченного… Таких ярких случаев, связанных с незаконным оборотом наркотиков, я не припомню», — рассказал начальник отдела правового обеспечения аппарата Уполномоченного по правам человека в Ставропольском крае Геннадий Страшко.

Аппарат омбудсмена в крае выступает скорее инстанцией, которая позволяет пострадавшим выпустить пар, но реальной помощи не предлагает.

«Если человек осужден, мы даем правовое заключение о том, нарушено его право на следственное и судебное разбирательство уголовного дела по привлечению к уголовной ответственности за незаконный оборот наркотиков или не нарушено право… В текущем году были такие обращения. Но говорить о том, что все, кого привлекли под эту марку, давайте всех оправдывать, мы не можем. Мы стоим на точке зрения строгого соблюдения закона. Если вина доказана, будьте любезны нести установленную законом ответственность. Как говорил капитан Жеглов, “вор должен сидеть в тюрьме”», — объясняет Страшко.

Однако даже он признает факты неприкрытого злоупотребления полномочиями со стороны правоохранительных и следственных органов.

«Иногда мы приходим к выводу о том, что имела место так называемая провокация, когда со стороны определенных работников принимаются меры к тому, чтобы подтолкнуть этого человека к совершению преступления. Были такие случаи», — отмечает Страшко, тщательно подбирая слова.