Posted 16 мая 2014,, 10:35

Published 16 мая 2014,, 10:35

Modified 9 ноября 2022,, 19:21

Updated 9 ноября 2022,, 19:21

Слово и дело Саида Амирова

16 мая 2014, 10:35
Арест Амирова произошел после того, как с ним не смогли договориться о «бескровной сдаче» Махачкалы - слишком уж очевидна политическая составляющая нынешнего судебного процесса.

Всякий раз, когда мне приходится писать о деле Саида Амирова, которое сейчас слушается в Северо-Кавказском военном окружном суде Ростова-на-Дону, я вспоминаю свою первую во взрослом возрасте (первый раз я был в Дагестане в далеком 1986 году) поездку в Махачкалу несколько лет назад. 

Первым моим впечатлением предсказуемо был культурный шок: я впервые увидел настоящий город третьего мира – с фавелами, разрушенными промзонами, стихийной торговлей, бродящими по улицам коровами и весьма колоритным населением, на первый взгляд, страшноватым, но при этом невероятно обаятельным.

Во всем этом хаосе сразу же захотелось разобраться, и в ту же самую поездку мне посчастливилось лично познакомиться с главным «творцом» современной Махачкалы – ее мэром Саидом Амировым. В последний день моей поездки Амиров проводил объезд города, чтобы лично ознакомиться с ходом благоустройства во дворах, а одновременно в Махачкалу приехала большая группа столичных журналистов на матч «Анжи» с какой-то из московских команд. И по этому случаю Амиров решил устроить импровизированную пресс-конференцию прямо посреди благоустройства.

Выглядело это так. Огромный кортеж из пары десятков черных бронированных внедорожников перемещался по улицам Махачкалы, на которых уже стояли люди с автоматами и в черных масках, за кортежем везли журналистов. В каждом из четырех дворов по пути следования к машине Амирова сначала подходили местные жители со словами благодарности «дорогому Саиду Джапаровичу», а потом по одному подводили журналистов.

Я удостоился трех таких подходов. В первый раз я задал Амирову вопрос, зачем Махачкале становиться городом-миллионником? И из ответа Амирова я как-то сразу почувствовал, что передо мной не обычный чиновник, который умеет много говорить, но при этом ничего не сказать. Поэтому я решил, что в следующий раз буду спрашивать Амирова не чиновника, а как политика, который должен уметь отвечать на любой вопрос, и во второй подход спросил его в лоб: а почему в Махачкале столько самозастроя? У вас тут что, главного архитектора нет? Амиров, естественно, не растерялся и стал рассказывать про то, как много в Махачкале некультурных людей, как тяжело мэрии бороться с самозастроем, потому что не успеешь снести – а рядом уже снова что-то соорудят, какая волокита в судах и т.д.

Короче говоря, было видно, что я далеко не первый, кто задает Амирову такие вопросы. Но из этого короткого разговора у меня осталось впечатление, что у Амирова есть собственное представление о том, как должен развиваться город – в отличие, кстати, от многих других российских мэров, которые привыкли жаловаться на постоянное сокращение полномочий и дыры в бюджете. Поэтому, несмотря на брутальный облик, Махачкала и в первую, и в многочисленные последующие поездки оставляла у меня ощущение крайне живого города – и не только потому, что там много народу, чуть ли не миллион человек. Чувствовалось, что в этом месте почти все – при каком-то деле.

Это мое впечатление подтвердил с цифрами в руках такой солидный урбанист, как директор института «Гипрогор» Михаил Грудинин, который работал с Саидом Амировым над проектом Махачкалинской агломерации. Когда в разговоре с Грудининым возникла фамилия Амирова, я тут же вспомнил про пресловутый самозастрой, на что Грудинин ответил: «Но, обратите внимание, на территории Махачкалы безработица составляет 0,3 процента, а в целом по Дагестану — на порядок больше. То есть люди едут в Махачкалу за рабочими местами, а не потому, что там находится Амиров». С другой стороны, у меня была еще одна оценка Махачкалы, прозвучавшая из уст покойного великого урбаниста Вячеслава Глазычева: «Махачкала – это не город, это такая большая урбанизированная территория».

В общем, это было такое неснимаемое противоречие, разрешить которое Амирову явно было не под силу, - более того, именно на нем он и играл, причем вполне умело. Ведь чем больше в Махачкале становилось людей, тем больше открывалось возможностей для созидательной (употребляю это слово без тени иронии) деятельности Саида Джапаровича. Один город-спутник «Лазурный берег» - «каспийский Бенидорм» стоимостью 5 миллиардов долларов - чего стоит. В ту же первую поездку я познакомился и с руководительницей этого проекта Зухрой Магомедовой – при разговоре с ней у меня было ощущение, что я оказался в семидесятых-восьмидесятых годах прошлого столетия.

Опять же, в хорошем смысле: по сути дела, Саид Амиров и его окружение воплощали собой советский проект социального развития, только в резко изменившихся внешних условиях. Другое дело, что у этого проекта, помимо сильных сторон (например, всеобщей занятости), было и теневое измерение – и с этой стороной Амиров ассоциировался слишком часто. Не сомневаюсь, что когда-нибудь о Махачкале снимут фильм такого же масштаба, как итальянский «Спрут».


При всем скептическом отношении к конспирологическим гипотезам я склонен со вниманием отнестись к версии, что арест Амирова произошел после того, как с ним не смогли договориться о «бескровной сдаче» Махачкалы - слишком уж очевидна политическая составляющая нынешнего судебного процесса. А показательный характер дела Амирова, за которым хорошо просматривается внутриэлитная борьба, сразу и далеко уводит от содержательных вопросов развития Махачкалы. Что, например, будет с «Лазурным берегом»? Как дальше будут развиваться коммунальные предприятия города, многие из которых контролируются окружением Амирова? Продолжится ли работа по формированию Махачкалинской агломерации?

Список этих вопросов может быть сколь угодно длинным – главное то, что их надо публично обсуждать – скажем, в рамках подготовки нового генплана города. Эпоха Амирова в Махачкале очевидно кончилась, но контуры будущего у города пока слишком туманны. И без открытой дискуссии о будущем есть большой риск, что уже скоро времена «как было при Амирове» станут вспоминать с ностальгией.     

"